РОМАН В ТРЕХ ТОМАХ

«Бог, которого не было» — это роман-исповедь.
В Иерусалиме, рядом со Стеной Плача, есть почтовое отделение.
Обычное почтовое отделение, но все письма, где в графе «Получатель» написано: Бог, Всевышний, Элохим, Адонай, Отец Небесный и т. д., приходят именно туда. Конверты вскрывают, а письма закладывают в расщелины
Стены Плача. Считается, что так Бог быстрее узнает, и скорее отреагирует.
Двадцатилетний парень, приехавший из России, получает эту нехитрую работенку — вскрывать конверты писем Богу. Читать письма категорически запрещено, но наш парень однажды не сдержался и полюбопытствовал.
А потом совсем не сдержался – и ответил. Вместо Бога. Потом ответил
на еще одно, потом еще. Впервые в истории человечества у этого самого человечества было настоящее, вещественное доказательство существования Бога. Он отвечает на письма…

Десять лет. Многобукаф. Три книги романа - белая, черная, красная. Исповедь Бога, которого не была. Исповедь, записанная на айфон. Наперегонки со смертью.

ЗАКАЗАТЬ

ПРЕДЗАКАЗ

ПРЕДЗАКАЗ

звезды театра
и кино уже
читают
это роман

А ты?

И ты не тупи

НАПИСАТЬ

художник,
поэт-футурист

Сергей
Буньков

Eva Stark

Julia Bush

творцы проекта

дизайнер-художник, иллюстратор

Серега Буньков — гений. А еще и еврей. Не каждому Бог дает столько счастья в одни руки, но Сергею повезло. Наверное, он в прошлой жизни солонку нужному человеку в нужное время передал, ну или тьму бабушек через дорогу перевел. Еще и скворечник построил.
Сергей живет в Израиле и рисует потрясающие картины. А когда я ему позвонил
и рассказал про свой роман, он сказал: «Да у меня все рисунки об этом». И прислал штук сто, добавив: «Все, что найдешь, — твое». Ну я и нашел. Сорок его картин теперь живут
на страницах романа «Бог, которого не было». Они, конечно, не только там живут: они еще живут в музеях, в частных коллекциях и на персональных выставках невероятного художника Сергея Бунькова по всему миру. Ну потому что Серега — гений.

Иван Иванов — тоже гений. Хотя и не еврей. Забавно было бы, конечно, если бы Иван Иванов оказался еще и евреем, но не случилось. Зато на его счету сотни проиллюстрированных книг. А на великолепно изданном Гоголе так и написано:
«Н. В. Гоголь в иллюстрациях И. Иванова». Такой надписи на романе «Бог, которого не было» нет только по одной причине: я не Гоголь. Но зато в романе есть слоны Ивана Иванова. Ну те слоны, которые стоят на черепахе и держат землю. Мне кажется, Ваня
их «с натуры» рисовал: и слонов, и черепаху, и землю, которую держат слоны, стоя на черепахе. Где в этот момент был сам Иван, неизвестно, но и слонов и черепаху он с натуры рисовал. А такую Стену Плача, которую нарисовал нееврей Иван Иванов, — такую и еврей не смог бы нарисовать. А все потому что Иван — гений.

Иван
Иванов

художник

Настя
Петрова

дизайнер-художник, иллюстратор

Иван Иванов — тоже гений. Хотя и не еврей. Забавно было бы, конечно, если бы Иван Иванов оказался еще и евреем, но не случилось. Зато на его счету сотни проиллюстрированных книг. А на великолепно изданном Гоголе так и написано:
«Н. В. Гоголь в иллюстрациях И. Иванова». Такой надписи на романе «Бог, которого не было» нет только по одной причине: я не Гоголь. Но зато в романе есть слоны Ивана Иванова. Ну те слоны, которые стоят на черепахе и держат землю. Мне кажется, Ваня
их «с натуры» рисовал: и слонов, и черепаху, и землю, которую держат слоны, стоя на черепахе. Где в этот момент был сам Иван, неизвестно, но и слонов и черепаху он с натуры рисовал. А такую Стену Плача, которую нарисовал нееврей Иван Иванов, — такую и еврей не смог бы нарисовать. А все потому что Иван — гений.

Кира Мрик — вообще уникальный человек. Она в этом проекте с самого начала — с того начала, когда еще и проекта не было. Это она нарисовала настолько гениальную презентацию романа, что три крупнейших издательства сразу предложили мне встретиться. И обложки ко всем трем книгам тоже она сделала, а еще — наиболее полную и подробную карту ада: она во второй книге романа. Купите и убедитесь сами. Ну что это наиболее полная и наиболее подробная карта ада. И этот сайт — его тоже Кира сделала. А еще Кира умудрилась забеременеть во время проекта. Совершенно не понятно, как Кира умудрилась забеременеть: она же все время была занята, но она умудрилась. Да еще как-то договорилась со Всевышним, что не будет рожать, пока все не доделает. Если вы все это читаете, значит, Кира уже все доделала. А может, уже и родила.

ведущий
редактором

Марианна Прангишвили

Теперь о самом главном. О том самом-самом главном, без чего вообще ничего бы не было. Об издательстве «РИПОЛ классик». Когда я ехал на встречу с главным редактором издательства Татьяной Соловьевой и ведущим редактором Марианной Прангишвили, я понятия не имел, что из этого получится. И как правильно разговаривать с главным и ведущим редакторами издательства, тоже понятия не имел. Редакторы — и главный редактор, и ведущий редактор — оказались прекрасными молодыми женщинами. Умными, обворожительными и профессиональными. В общем, феями. «Правда, что вы написали гениальный роман?» — спросили меня феи. «Правда», — сказал я. «Тогда мы его издадим», — сказали феи. «А не обманете?» — спросил я фей. «Нет», — ответили феи. И не обманули.

Потом оказалось, что в издательстве «РИПОЛ классик» вообще все феи. Ну по крайней мере, волшебники. Но самый главный волшебник «РИПОЛ классик» — это Сергей Михайлович Макаренков. Он — всем волшебникам волшебник. Это он придумал разделить огромный роман на три книги. Я-то, грешный, собирался использовать для продвижения романа рекламный лозунг: «А еще им и переебать можно неслабо», но Сергей Михайлович решил по-другому. «Такой роман нельзя издавать на тонкой бумаге. Это должен быть прям артефакт», — вот так сказал генеральный директор «РИПОЛ классик» Макаренков. И стал артефакт.

Сергей
Макаренков

волшебник

Почешите мне эго

Это очень смелая книга.Эпатаж, заявлен уже в названии. Он оправдывается под джазовый аккомпанемент и подкреплен рефреном, который заставляет на каждой странице ждать гибели героя. Головокружительные прыжки во времени и пространстве, чередование ироничных и трагических эпизодов, реальности
и фантасмагории, запоминающиеся судьбы персонажей и наконец — чистый и точный авторский голос, — все это наверняка сделает книгу событием.Объем книги велик, но читатель, закрыв последнюю страницу, как мне кажется, будет сожалеть о том, что она уже закончилась.
(с) Елена Холмогорова

«Когда мне нравится книга, которую я делаю как редактор, я ее покупаю. Вашу — куплю.
И не просто куплю, а ещё и попрошу у вас автограф» (с)?

Внутри этой книги можно путешествовать. В ней есть пространство запах и вкус.
А ещё в ней можно сидеть на берегу, пить вино
и разговаривать о чем-то, что имеет так мало смысла в жизни, но без этого невозможно жить.

(c)

Этот отзыв вообще заслуживает Нобелевскую премию. Сам роман тоже, естественно, заслуживает, но отзыв —даже больше чем роман заслуживает Нобелевскую премию.

Огромный, как Библия, роман, тем не менее повествует вполне ясную историю. Необычная история.
Я вспоминала Кортасара. Но это не Кортасар.
Некоторые фразы хочется взять и украсть,
как красивую чашку в кафе хочется взять и украсть,
и пить из неё дома.

Третий день читаю великий, ещё неизданный роман. Очень сложно дрочить
и плакать одновременно.

Опасный ты автор. Твой роман как трип. Под ЛСД.
И привыкание с первой страницы. (с)

Это не Букер, конечно. Но это лучше, чем Букер*

Внутри этой книги можно путешествовать. В ней есть пространство запах и вкус. А ещё в ней можно сидеть на берегу, пить вино
и разговаривать о чем-то, что имеет так мало смысла в жизни, но без этого невозможно жить.

Удивительный роман. Про Бога, про Москву, Иерусалим, Прагу, про любовь, про смерть, про музыку, про время…
Про то, из чего состоим мы, родившиеся
в прошлом веке для чего...
У каждого поколения свое "для чего". Оливки, виски и рояль в пустой квартире, солнце
в открытую дверь балкона, и мир постоянно превращается в музыку, а музыка становится плотным, но таким иллюзорным миром.

Вначале было Слово, слово стало плотью, и плоть стала словами. Очень плотный текст, насыщенный неожиданными метафорами, неожиданными образами, которые поворачивали мир какой-то другой не знакомой, но волшебной стороной. Удивительное чувство, когда ты читаешь твои мысли, которые ты никогда не думал,
и даже не мог бы их подумать, но тем не менее они какие-то твои, родные.
.